Владислав Солоневич

          Моя мать, Софья Лукьяновна Солоневич (1909-1973, родилась в С. Петербурге), рассказывала мне о брате Иване — журналисте, спортсмене, занимавшимся борьбой, не раз в дружеской схватке дожившего на лопатки самого Ивана Поддубного — гордость русской борцовской школы того времени.
          Мама мне говорила, что два ее старших брата, Иван и Борис, эмигрировали за границу, но, как я позже узнал, за границу они попали через Беломорканал, где отбывали срок (существующий в стране режим не позволял говорить правду о своих мятежных и многострадальных родственниках даже собственному сыну). О Борисе слышал, что умер в Нью-Йорке в 1991 году. У меня от матери сохранилась его фото, имеются также фото моего деда Лукьяна Михайловича и бабушки.
          Семья проживала в Крыму, в Ялте, где в 1935 году была репрессирована и сослана в Сибирь. Все родственные связи были утеряны, и только в 1970 году мне удалось разыскать обеих сестер: Иду и Любу.
          Я решил продолжать поиски потерянных родственников, так как без знания своих корней человеку живется плохо в любом отечестве.
          Вот что мне удалось узнать:
          Мой дед — Лукьян Михайлович Солоневич родился в Белоруссии в 1866 году, образование получил благодаря большим способностям. По окончании учительской семинарии был направлен в село учителем. Там он женился первый раз на девушке по имени Юлия, от которой родились двое сыновей: Иван и Борис*). Жизнь с Юлией у него не сложилась. В г. Гродно Лукьян Михайлович работал секретарем у П. А. Столыпина, и с назначением в премьеры тот забрал его в С-Петербург (версия непроверенная).
          В С-Петербурге, в возрасте около 40 лет, Лукьян Михайлович женился во второй раз на моей бабушке — Надежде Александровне. От этого брака родилось еще четверо детей: Евгений (1905-1938?), Софья (1909-1973), Зинаида (1915), Любовь (1920-1996).
          Лукьян Михайлович занимался самообразованием, знал 3 или 4 иностранных языка, работал в редакциях. Читая И. Мечникова, заинтересовался мелочно-кислыми бактериями, стал заниматься научной деятельностью.
          К тому времени, когда подрастающие сестры стали себя осознавать, их старшие братья Иван и Борис жили уже самостоятельной жизнью, но часто навещали отца. Иван и Борис занимались спортом, были известными спортсменами, Борис служил в штабе ВМФ инспектором физподготовки Черноморского флота; Иван, по рассказам матери, работал в Москве инструктором по спорту в профсоюзах, занимался журналистикой, сотрудничал в «Новом Времени» А. С. Суворина, после октябрьского переворота — в «Известиях» (спортивным обозревателем).
          В 1916 году (со слов Зинаиды Лукьяновны) Лукьян Михайлович с семьей переезжает на Кубань в г. Краснодар, там в 1920 году от тифа умерла Надежда Александровна. Семья переезжает в станицу Лабинскую к брату отца — Степану Михайловичу. В это время на Кубани был страшный голод, люди умирали прямо на улице, и Лукьян Михайлович решил перебраться на Кавказ. Вещи погрузили в ручную тележку и пешком через перевал пришли в г. Сочи. Здесь, в 1927 году, их навестил Иван с сыном Юрием (у меня есть фотография этого периода Юрия с сестрами).
          Лукьян Михайлович продолжал заниматься научными изысканиями в области молочнокислых бактерий, организовал вскоре изготовление лактобицелина, кефира и других молочных продуктов. Семья в поисках лучшей доли еще много раз переезжала, жили в Гудауте, Поти, Сухуми, Ялте.
          В 1926 году Борис Лукьянович попадает в Соловки, а в 33-м, уже с Иваном Лукьяновичем и его сыном Юрием, — в лагерь на Беломорканале, откуда после ряда попыток, в 1934 году, сумели осуществить побег за границу.
          Некоторые работы Ивана Лукьяновича были опубликованы краснодарским книжным издательством «Кубань» в журнале одноименного названия, но журнал вскоре закрыли, неопубликованными в России осталось еще много работ.
          Распространением эпохального труда И. Л. в США книги «Народная Монархия» занимался начальник Российского Имперского Союза-Ордена Петр Николаевич Колтыпин-Валловской («Комсомольская Правда» от 22-03-91 г.).
          Власть не простила дерзкий побег братьев за границу и их активное противодействие существующему режиму, за передвижением их следили спецслужбы. Третьего февраля 1938 года в Софии от взрыва провокаторской бомбы, закамуфлированной под посылку, погибла жена Ивана Лукьяновича — Тамара Владимировна («Литературная Россия», № 6, 1991 г.).
          Еще раньше, 19 апреля 1935 года, Лукьян Михайлович с сыном Евгением и дочерью Зинаидой были арестованы как «родственники врагов народа», полгода их продержали в тюрьме в г. Симферополе, а затем по этапу отправили на 5 лет в ссылку в Красноярский край (село Балахта). Там они прожили одну зиму, а летом следующего года их переправили в г. Северо-Енисейск. Младшая Любочка, как несовершеннолетняя, осталась на месте (перед войной эвакуирована в Среднюю Азию, последнее время жила в Туркмении в г. Ашхабаде, где и умерла в 1996 году), а мою мать, Софью Лукьяновну, сначала оставили с малым ребенком (моей сестрой Валентиной, родившейся в Ялте в 1932 г.), а затем тоже сослали в Сибирь, в места, где шло строительство сегодняшнего г. Братска (там в 1939 г. родился мой брат Владимир).
          Сестры на долгие годы потеряли связь между собой.
          В Северо-Енисейске Зинаида Лукьяновна вышла замуж, а зимой 1937 года, в одну из ночей, всех ссыльных, в том числе Лукьяна Михайловича с сыном Евгением забрали и увезли в неизвестном направлении, осталась она с мужем и грудным ребенком, но жизни спокойной у них уже не было. Жили в постоянном страхе, что могут в любую минуту забрать. Только через год узнала она от человека, который был в ту ночь тоже арестован, а потом освобожден; что ее отец — мой дед — Лукьян Михайлович умер в тюрьме в г. Енисейске, в 300 км. от Северо-Енисейска. О судьбе Евгения Лукьяновича узнать больше ничего не удалось.
          Нет смысла описывать полную лишений жизнь в ссылке моей матери и всей нашей семьи (отец мой погиб, когда мне было три года); в этих условиях жила большая часть населения страны. Скажу только, что нужда не покидала наш дом до самой смерти мамы в 1973 г., которая была доброй, мягкой, с интеллигентными манерами женщиной, обладала хорошей памятью, очень много читала и знала: наизусть помнила почти всего Пушкина, Лермонтова, других поэтов, писала сама стихи.
          Коротко о себе: 50 лет, горный инженер, 13 лет работал ведущим инженером в НИИ алмазодобывающей отрасли и вот уже 6-й (последний) год командую горноспасательным взводом (обучаю молодежь умению спасать людей в случае возникновения аварий на горных предприятиях в шахтах и карьерах). Заработал льготный стаж для получения пенсии: 1000 рублей, 300 долларов, но вскоре придется уходить с той работы, так как существует возрастное ограничение (до 50 лет) для оперативной работы и шахте. Жаль, конечно: любая другая работа (которую посчастливится найти), оплачивается в 2-3 раза меньше, особенно не ценится инженерный интеллектуальный труд. Вот и получается, что все мы — северяне являемся заложниками политики государства по отношению к Северу.
          Жизнь на Севере среди вечного холода ужасно надоела (зима — с: сентября по май, лето — с июня по август), но выбраться отсюда, куда по воле советского правительства попали мои родители, пока нет никакой возможности (только билет до Москвы /5000 км./ стоит около трехмесячной зарплаты), а совсем недавно заработную плату не выплачивали месяцами (задолженность была до 1 года! были и забастовки, и голодовки), на многих предприятиях она так до конца и не погашена.

"Наша Страна", № 2627-2628, 23 декабря 2000 г., с. 3.

| ВВЕРХ |